29 1. Подлинно русская архитектура соразмерна человеку, не подавляет его циклопичностью, её игрушечноподобные модели рассчитаны на всестороннее пространственное восприятие, они исполнены живого художественного образа, в котором нет механистичности и математизма, и богатство форм обеспечивается не за счёт материальной роскоши, помпезной лепки, а посредством таинственной, поэтической гармонии.
2. Принципу Народности, столь ярко выраженному на Руси, чужд имперский стиль в архитектуре, которому свойственно не живое качество, а мертвящее количество, не эстетическое величие, не Духовная весомость, а материальная грандиозность, напоминающая простолюдину о его малости, ничтожности перед лицом государственности.
3. Любовь к человеку формировала архитектурный язык на Руси, который обладал удивительной мерой масштабных соотношений архитектурных масс с фигурой человека, имел пленительно-интимное звучание.
4. От суровых, строгих и часто мрачных форм культового зодчества Запада выгодно отличается русская православная церковь с её чрезвычайно пластичными формами, неземной радостью, сказочностью, впечатлением покоя, величавостью и домашней притягательностью.
5. Златолуковичные купола исполнены эфирной лёгкости не только за счёт формы, но прежде всего через откровение взору живой воспламенённости.
6. Горение глав-светильников русского храма является как бы благодарственным Богослужением, каждением Престолу Небесному.
7. Изнутри также достигается впечатление парения купола, подрезанного солнечным светом.
8. Золото куполов, как и звон колоколов, заключало в себе функцию овладения пространством.
9. В готическом культовом здании задача зодчества в плане достижения впечатления лёгкости строения и его материала выполняется только извне и внешним, математическим образом — посредством всё большей ажурности и буквальной вытянутости ярусов.
10. Панорамы сказочных и процветающих русских городов упрочивали сознание величия Руси, но и навлекали завистливых врагов, немало преуспевших в их разрушении.
11. Но Сын Человеческий пришёл спасти погибшее Мф 18:11 , и вот из руин восстаёт Город-Сад.
12. Российское ваяние, пережившее беспримерное гонение и уничтожение и поэтому выразившееся преимущественно в деревянной скульптуре, даже в той малости, которая сохранилась, свидетельствует о необычайной внутренней реалистичности и человечности. [[Мф. 18:11
13. Скульптура, родившаяся в недрах народа, явила образы такой пластической силы, что подобных примеров невозможно найти во всей пред-Исторической культуре.
14. Диапазон формальных решений и характер стилизации формы у древнерусских мастеров резца значительно шире, чем в арсенале художественной практики последующего периода.
15. В последнее время русская скульптура, поддавшаяся засилью европейского духа, так удалилась от подлинного национального своеобразия, что её коренные произведения стали восприниматься как нечто инопланетное.
16. В русской народно-христианской пластике Духовное настолько исходит изнутри человека, что деформирует его внешний вид, подчёркивая этим самым производность и зависимость телесного от Духовного, его незначительность перед Внутренним Человеком.
17. Очевидно, что мастера русской деревянной скульптуры знают анатомию, но не для того, чтобы она управляла ими, а чтобы управлять ею.
18. В отдельном человеке изображается не его боль, не боль «этого» гладиатора или раба, а вселенское страдание, способное привести к содроганию, заставить глубоко сострадать мученику, достойному Свободы.
19. Христос в русском дереве не является салонным на манер Запада, но похож на крестьянина с натруженными руками, ибо в таковом художественном обличии можно более убедительно показать способность переносить предельные муки.
20. Образ Христа не может не совпадать с понятием Народности, с многострадальным трудовым народом, с образом кормильца и труженика вообще.
21. Русская народная скульптура является неавторской (в противоположность Западу), она наказывалась, а не заказывалась, и есть поистине бескорыстное искусство, рождённое по зову любящей и жаждущей правды души.
22. Это искусство не просто эстетично, но является исключительно этической эстетикой, преисполненной общинной пользы.